Неолит близ деревни Байкалово на Енисее

Л. П. ХЛОБЫСТИН, Я. А. ШЕР

Из всех этапов древней истории Хакаcско-Минусинской котловины наименее изученным остается пока эпоха неолита. Находки, относимые к этому времени (главным образом каменные орудия), хотя и известны на широкой территории, однако немногочисленны и плохо документированы. Разрушенное погребение неолитического облика, найденное в 1923 г. в с. Батени, до сих пор было единственным 1. Поэтому публикация второго открытого в Хакасско-Минусинской котловине неолитического погребения представляет интерес, так как позволяет получить новые данные о неолитической культуре, существовавшей на этой территории.



Погребение обнаружено в 1963 г. в урочище Черемушный Лог, находящемся в 4 км выше дер. Байкалово 2. Берег Енисея здесь высокий, обрывистый, сложен девонским песчаником. На отвесных скальных выходах его основания сохранились разновременные рисунки. В устье Черемушного Лога часть этих петроглифов украшает подножие мысообразного выступа его правого борта. На пологой вершине мыса, соответствующей 8-метровой террасе, была открыта древняя стоянка, каменный инвентарь которой (скребки, piece ecaille, нуклеусы) позволяет датировать ее поздним палеолитом. Впоследствии вершина мыса была использована для устройства могильника окуневского времени, захватившего всю площадь палеолитической стоянки. При исследовании этого памятника примерно в центре мыса, на его гребне, среди явно окуневских каменных ящиков была обнаружена могила совершенно иного облика. Она представляет собой грунтовую яму овальных в плане очертаний; почти вертикальные стенки ее прослеживались довольно четко. Над могильным пятном размерам 2,3 ? 0,85 м обнаружен развал камней, несколько смещенный в сторону и, по-видимому, не связанный с этой могилой. На дне могилы, находившемся гораздо ниже дна окуневских могил, на глубине 0,7 м от современной поверхности, был расчищен скелет мужчины 30 лет, череп которого имеет заметные палеомонголоидные черты3. Погребенный лежал на спине в вытянутом положении, головой на север (параллельно берегу Енисея). У головы были положены: сделанный из лопатки оленя нож, выпуклое лезвие которого имеет заполированность и линейные следы, свидетельствующие, что орудие служило для снятия шкур с животных4, костяная проколка, шлифованный сланцевый топорик и точильный брусок из мелкозернистого песчаника. Возле правой руки найдены клюв журавля, шлифованное желобчатое долото из сланца и обломки двух костяных иголок. На поясе лежал маленький шлифованный топорик из темно-зеленого нефрита; лезвие и края его оформлены вторичными подживляющими сколами. На тазовых костях найдена бусинка, вырезанная из раковины, с отверстием биконической формы. Прекрасным образцом костерезного мастерства является остов вкладышевого ножа, найденный вместе с другими предметами около левого бедра покойного. Он сделан из предплюсневой кости благородного оленя 5, причем естественные выступы епифиза удачно использованы как украшение рукояти. С одного края ее прорезан глубокий паз для вкладышей, «о последние в могиле отсутствовали. Обе стороны ножа украшены горизонтальными и косыми нарезками, выполнявшими роль орнамента и вместе с тем способствовавшими удержанию орудия в руке. Кроме ножа, у бедра лежали два сланцевых шлифованных тесла, одно целое, другое же расколотое пополам и со сбитым лезвием, а также удлиненный камень с отбитыми концами. Бока его, имеющие естественную гладкую поверхность, несут слабые следы зашлифовки. Вероятно, это пест или молот.

Описанное захоронение выделяется богатством каменного и костяного инвентаря среди неолитических и энеолитических погребений района Красноярска и Ангаро-Прибайкалья.

Устройство могилы, положение костяка, сопровождающий инвентарь резко отличают описываемое погребение от погребений окуневского времени, среди которых оно найдено (костяки в них лежат в каменных ящиках, на спине с подогнутыми ногами).

Отсутствие сведений об обряде неолитического захоронения, найденного в с. Батени, а также фрагментарность и аморфность сопровождающего инвентаря не дают возможности сопоставить его с погребением из Черемушного Лога. Вместе с тем отдельные черты последнего, и в частности некоторые типы орудий, имеют аналогии в инвентаре других сибирских неолитических памятников. Так, например, каменные инструменты, подобные черемушноложским, встречаются среди подъемных материалов Хакасско-Минусинской котловины, образцом чего может служить топорик из с. Часгол (Минусинский музей, колл. № 774). Много общих черт между черемушноложским погребением и поздненеолитическими захоронениями из окрестностей Красноярска (Афонтова гора, дачи Гороно, ручей Гремячий и др.)6.

Это сходство проявляется в устройстве могил, их ориентировке, в наличии перламутровых бус, абразивных инструментов и в типах каменных тесел и топоров. Орнаментальная резьба игольника из погребения у ручья Гремячего напоминает резьбу вкладышевого ножа из Черемушного Лога.

Перечисленные погребения из окрестностей Красноярска неоднократно сопоставлялись с погребениями из Прибайкалья и датировались китойским и глазковским временем. А. П. Окладников убедительно доказал сходство и синхронность развития неолитических культур Среднего Енисея и Прибайкалья 7. Поэтому естественно, что черемушноложское погребение находит много общих черт с неолитическими культурами Ангары и Байкала. В Прибайкалье, например, бусы из раковин встречаются в серовской, китайской и глазковской культурах. Вкладышевые ножи, близкие к упомянутому, бытуют в исаковских и серовских памятниках, однако наш нож отличается от них более развитой формой. Топорики и тесла находят аналогии как среди исаковских, так и среди глазковских изделий. Следует указать, что прямоугольные в сечении тесла и топоры, которые А. П. Окладников выделяет как типичные для серовской культуры, в Хакасско-Минусинской котловине пока не найдены. По обряду захоронение из Черемушного Лога сопоставляется с серовскими и с глазковскими.

В целом, учитывая все признаки, следует, во-первых, отметить сходство нового погребения с неолитическими погребениями лесных районов севера и северо-востока, во-вторых, синхронизировать его с предглазковскими памятниками и датировать концом III или даже началом II тысячелетия до н. э. Погребение из Черемушного Лога следует считать принадлежащим к пласту хронологически и культурно близких неолитических племен Оби, Среднего Енисея и Ангаро-Прибайкалья, на основе которого примерно в одно время возникли и стали параллельно развиваться культуры типа самусьской, окуневской и глазковской. Неолитическое палеомонголоидное население, видимо, сосуществовало какое-то время в Хакасско-Минусинской котловине с пришлым европеоидным афанасьевским и генетически связано с окуневским.



ОБСУЖДЕНИЕ СТАТЬИ В СЕКТОРЕ ПАЛЕОЛИТА 2 февраля 1965 г.

Статья Л. П. Хлобыстина и Я. А. Шера вызвала оживленное обсуждение. М.П. Грязнов отметил сложность решения проблемы возраста погребения в связи с наличием некоторых общих черт в его инвентаре и инвентаре могильников окуневской культуры. В то же время отличительные черты этого погребения, и в первую очередь его обряд, позволяют высказать предположение о его неолитическом возрасте.

В выступлениях А. Н. Гуриной и Л. Я. Крижевской отмечалась необходимость уточнения вопроса хронологии погребения.

1 М. П. Грязнов. Неолитическое погребение в с. Батени на Енисее.— МИА, № 39, 1953, стр. 332—335.

2 Работы I Правобережного отряда Красноярской экспедиции ЛОИА АН СССР (нач. экспедиции М. П. Грязнов, нач. отряда Я. А. Шер; раскопками руководила А. Н. Богданова).

3 Определение произведено проф. Д. Г. Рохлиным.

4 Функциональные определения С. А. Семенова и Г. Ф. Коробковой.

5 Определения костей животных произведены Н. М. Ермоловой.

6 А. П. Окладников. Неолитические погребения на Афонтовой горе.— КСИИМК, вып. XXV, 1949, стр. 7—13; З. К. Глусская. Женщина негроидного типа в неолите под Красноярском.— Материалы и исследования по археологии, этнографии и истории Красноярского края. Красноярск, 1963, стр. 29-37; она же. Новое в искусстве неолита на Енисее. Там же, стр. 39-48.

7 А. П. Окладников. Из истории этнических и культурных связей неолитических племен среднего Енисея. — СА, 1957, № 1.